Славный сын своего народа

«Делами государственного строительства занимались председатель правительства Юнус Бикбов и профессор М. Кулаев. Эти мои соратники были преданнейшие нашему общему делу люди».

(З. Валидов, «Воспоминания», «Агидель», № 7, 1991 г.)

Юнус Юлбарисович Бикбов родился в деревне Абуляисово в 1883 году. Начальное образование получил в деревенском медресе. В годы учебы в Оренбургской гимназии показал себя очень сильным и одаренным учеником. Поэтому, чтобы он мог продолжить образование, его направляют в Казанский университет башкирским стипендиатом. Адвокат Бикбов, полностью оправдав доверие своего народа, заканчивает юридический факультет на золотую медаль.

Вскоре для страны наступает сложный период – 1917 год. Февральская революция выводит трудящийся башкирский народ на арену активной социальной борьбы. Время выдвигает на передний план передовых представителей интеллигенции, душой болеющих за судьбы своего народа, среди которых оказывается и Ю. Бикбов, успевший к тому времени завоевать авторитет и уважение людей.

20 июля 1917 года в Оренбурге открывается 1-ый Всебашкирский съезд, на котором рассматриваются очень важные вопросы, касающиеся культурной, общественно-политической жизни башкирской нации. Для успешного претворения в жизнь принятых решений съезд избирает руководящий орган из 12 человек – Баш. ЦИК. Председателем З. Валиди предлагает избрать адвоката Ю. Бикбова.

«Председателем намерены были избрать адвоката Ю. Бикбова, однако из-за его отсутствия в это время выбрали Шарифа Манатова».

(З. Валиди, «Воспоминания», «Агидель», № 6, 1991 г.).

С целью полностью решить вопрос об автономии Башкортостана 8 декабря в Оренбурге открывается Всебашкирский организационный съезд (Курултай). В работе съезда наряду с делегатами-башкирами принимают участие 44 делегата русской и по одному делегату других национальностей.

Главным итогом работы Курултая стали утверждение территориальной автономии башкирского народа, вопросов о земле, военного строительства, выборы правительства и т.д.

Курултай избирает из 22 человек исполнительный орган – Малый Курултай, которому, в свою очередь, поручается формирование правительства. Председателем правительства опять-таки по предложению З. Валиди избирается Ю. Бикбов.

«Короче, конгресс этот узаконил автономию Башкортостана, избрал официальное правительство: Ю. Бикбов – председатель, я, как и раньше, – стал заведующим внутренних и военных дел».

(З. Валиди, «Агидель», № 6, 1991 год.)

Хотя право нации на самоопределение было одной из основных задач Октярьской революции, в действительности же большевики этот вопрос всегда отодвигали на задний план, стремясь приобщить национальное движение в единый поток общереволюционной классовой борьбы. Поэтому башкирское правительство, стремившееся любой ценой сохранить автономию республики, всегда находилось между молотом и наковальней, то есть между центральной Советской властью и ее противниками. Арест 17 февраля 1918 года членов Башкирского правительства, а затем и расстрел красногвардейцами Идельбаева и Магазова привели к полному порыву отношений между Советской властью и правительством Башкортостана. Остальные члены правительства только чудом спасаются бегством из Оренбургской тюрьмы и, находясь в Челябинске, где хозяйничали белочехи, восстанавливают свое правительство, а затем в июне возвращаются обратно в Оренбург.

«Еще не доезжая до Оренбурга, в сложнейших условиях мы вплотную занимались государственным строительством, им, в основном, занимались председатель правительства Ю. Бикбов и профессор М. Кулаев, оставив мне выполнение своих прямых обязанностей».

(З. Валиди, «Воспоминания», «Агидель», № 7, 1991 г.)

В сентябре 1918 года проводится Всероссийское совещание с участием представителей правительства автономий. Правительство Башкортостана на нем представляют Ю. Бикбов, З. Валидов, А. Адгамов, С. Мрясов и И. Султанов. Именно в это сложное время правительство Башкортостана начинает вести переговоры с Советской властью для достижения договора.

Получив положительный ответ из Москвы, 16 февраля 1919 года члены правительства Ю. Бикбов, З. Валидов, А. Адзамова, У. Куватов, А. Ягфаров в срочном порядке созывают совещание, на котором рассматривается вопрос о переходе в 10.00 часов утра 18 февраля на сторону Советской власти.

Трудно представить себе всю сложность предпринимаемого шага, ибо решался вопрос о переходе на сторону красных, в то же время это нужно было сделать так, чтобы никто – ни члены правительства, ни войска, состоящие из 7 башкирских полков – при этом не пострадали.

На этом же совещании было решено, что Башкортостан, являясь частью РСФСР, объявляется Башкирской Советской Республикой.

21 февраля, уже после перехода на сторону Советской власти, в Темясово открывается 1-ый Всебашкирский съезд, на котором образовывается Временный Башкирский революционный комитет – Башревком. В него входят З. Валидов, Ю. Бикбов, всего 12 членов и 6 кандидатов. Здесь же решается вопрос об образовании Совета народных комиссаров. Председателем избирается З. Валидов, министром юстиции – Ю. Бикбов.

Договор, достигнутый 20 марта 1919 года между правительством Башкортостана и Центральной Советской властью, явился результатом многолетней трудной и сложной борьбы башкирского народа. Со стороны Центральной Советской власти договор этот подписывают председатель ВЦИК М.И. Калинин и председатель СНК В.И. Ленин. Таким образом, Башкортостан явился первой Автономной Республикой в составе РСФСР.

4 апреля 1919 года Ю. Бикбов, получив отпуск, из Мурапталова, где в то время был расположен Башревком, уезжает в Абуляис, к своей семье. Однако, встретившись с неожиданными препятствиями, вовремя не смог вернуться на работу. Его обвиняют в дезертирстве и решением пленума Башревкома от 20 сентября 1919 года он был осужден заочно. 24 октября он был вынужден написать в президиум Башревкома объяснительную записку, где подробно описал все свои злоключения. Вот что он в ней пишет: «4 апреля 1919 года из Мурапталово я поехал домой. Числа 7 прибыв туда, нашел свое хозяйство разграбленным, почему и пришлось задержаться. В это время Чеботаревский исполком 8 числа присылает своих милиционеров ко мне с обыском. Они произвели обыск, требуя пулемет, который, якобы, я привез из Мурапталова, от Башревкома. Несмотря ни на какие мои объяснения, что центром признана наша Автономия и что бывшие деятели Башкирии не подлежат репрессиям – зачитал им копию телеграммы и воззвания, которые я взял тогда для распространения и, наконец, что я комиссар юстиции БАССР, они ничего не признавали и не хотели слушать. Но после безрезультатного обыска уехали, заявив, что тревожить больше не будем. В полной уверенности, что они раз и навсегда оставили меня в покое, я стал готовиться к поездке в Мурапталово. Начали ходить тревожные слухи о положении на фронте, и к тому же срок отпуска истекал 9 апреля. Вдруг в час ночи на 9 опять нагрянули чеботаревские красноармейцы и уже с предписанием арестовать меня как ярого контрреволюционера и доставить в Чеботаревск. Я уже принужден был подчиниться грубой силе, хотя не имел никакой вины за собой. Боясь расправы надо мной дорогой, со мной поехал местный председатель сельского совета. По окончании допроса там почему-то меня захотели отправить дальше в Дубиновку. Тогда я стал их просить дать мне возможность попрощаться с семьей. Мое желание было удовлетворено. Меня отпустили на 2 часа под поручительство председателя совета нашего села. Вернулся домой и, простившись с семьей, еду обратно. Но дорогой узнаю, что Чеботарево переполнено отступающими красными, что белые уже в 15 верстах в д. Казанбулаково, а исполком, арестовавший меня, неожиданно выехал куда-то. Тогда я вернулся домой и выехал в Мурапталово. Только доехав до Мурзабулатово, что в 12 верстах от нас, узнаю, что белые в Муйнаково, в 30 верстах от нас, а красные в Петровске. Я уже не решился ехать дальше на фронт. Отступающие красные были до того разъярены после муртазинских событий, что растерзали Бабича и Ирекбаева и 160 человек башкирских солдат в Преображенске, что на расстоянии 60 верст от нас. И пока шли в Петровск дорогой расстреляли несколько человек. Так что они по-прежнему творили суд и расправу над беззащитными башкирами. Все было подавлено, задушено – стоял такой страшный кошмар. Я, измученный двухдневной пыткой в Чеботареве, не решился ехать дальше, боясь, что меня постигнет участь Бабича и Ирекбаева, и невольно вернулся в свою семью, хотя знал, что для меня, бывшего председателя правительства Башкирии, всеми силами стремившегося к переходу и подписавшего акт перехода на сторону Советской власти, кроме расстрела, ничего быть не может. В первое время я скрывался в стороне, но с отдалением фронта вернулся домой и стал жить спокойнее. Никто ни о чем не справляется, не доносит. Все окружающие относились ко мне сочувственно и выдавали меня за учителя Асминова. Старался жить незаметно, избегать встреч со многими, нигде не бывал, кроме одного собрания. Дело было так: в середине июня несколько человек – учителей устроили частное совещание, куда пригласили и меня. Я поехал, ибо всех их хорошо знал и надеялся на них. Был поднят вопрос, как помочь им. Надо сказать, положение наших учителей было весьма критическое, с первого января не получали жалования. Некоторые из них настаивали признать ирское земство и послать представителей. Но после долгих обсуждений, благодаря моему настоянию, вопрос этот был отклонен. Даже вполне свыклись со своим положением. В июле белые разъезжают по волостям, записывают в добровольцы. Из усерганской волости никто не записывается. Через своих близких я веду агитацию, чтобы никто не записывался в добровольцы и чтобы не шли на мобилизацию. Многие, благодаря моей агитации, не идут, разбегаются и скрываются в лесу.

Когда приблизился фронт, я опять скрываюсь в лесу, и уже не один, а с 10 вооруженными солдатами-башкирами. До прихода красных мы оставались в лесу и когда вошел Петроградский полк в нашу деревню в середине августа, мы вернулись по домам. Я был в полной уверенности, что отношение товарищей красных должно быть изменилось, ибо с ним Башревком.

Но увы! Оказалось далеко не так, отношение товарищей красных все то же вызывающее, опять же произвол и грабеж. Я опять побоялся показываться: даже чуть не был арестован теми красноармейцами 179 Смоленского полка, спас только случайный приезд тов. Имакова.

По приезду тов. Имакова организовали временный военный комиссариат и милицию усерганской волости, именно из тех моих солдат, которые со мной скрывались в лесу. Тогда только мы могли свободно вздохнуть, но только в пределах усерганской волости, а за ее пределами царил все тот же произвол. В усерганской волости был даже случай расстрела, там в д. Ниязгулово расстреляли в середине сентября 2-х солдат, возвращающихся домой, не говоря уже о грабежах.

Усерганцы освободились от того кошмарного произвола только тогда, когда прибыл военный комиссар с отрядом и кантонный ревком. Они просили по телеграмме Башцентра назначить меня уполномоченным по отношениям, хотя ответа не последовало, на посту я все же работал со дня ее открытия. С 28 сентября Ревком откомандировал меня за получением денег, инструкций по организации и выяснения своего положения. Вот политическое преступление, которое я совершил перед вами, за которые вы исключаете меня из состава Ревкома, основываясь только на случаях, несмотря на то, что я избран всебашкирским военным съездом. Такой акт я со своей стороны считаю в высшей степени не государственным и ходатайствую о пересмотре такого опрометчивого решения и об отмене его.

24 октября. Ю. Бикбов». (ЦГИА РБ, Ф-1107, ОП. 1, Д.27, М. 76,77).

…На заседании Башревкома, состоявшемся 31 октября 1919 года, дело Бикбова рассматривается снова. И «товарища Бикбова вводят членом в коллегию Наркомюстиции и комиссию по оказанию помощи башкирскому народу».

В связи с тем, что Центр открыто стал нарушать Договор, подписанный с Башревкомом, в 1920 году в Башкортостане ситуация осложняется до предела.

А когда Заки Валидов, категорически не согласный с таким поворотом дела, предупредил Ленина о том, что грубо нарушается Договор от 20 марта 1919 года, получает такой ответ: «Это же лишь клочок бумаги…».

Тут уж З. Валидов хорошо понял, что дальнейшая борьба с центром бесполезна, что он за свою деятельность будет привлечен к ответственности. И боясь за свою, а также за жизнь членов Башревкома, вынужден был выехать за границу. Он и Ю. Бикбову предлагает выехать вместе с ним. Однако Бикбов, хорошо понимая, что он обязан своему народу за полученное им образование, отказывается от этого предложения.

В 1920 году Ю. Бикбов возвращается в Абуляис и избирается народным судьей. Решение деревенских вопросов было довольно сложным, в особенности земельный вопрос, который в России издавна считался одним из самых щепетильных. Положение еще осложнялось тем, что присланные сверху землемеры делили земли по своему усмотрению, выделяя ее больше тем, кто давал больше взятки.

Везде царит произвол. Именно в это время распространяется слава Ю. Бикбова, как хорошего дипломата и сильного адвоката. По разному униженные люди, ища поддержку и справедливость, со всех концов идут к Бикбову. Известно, что люди, надеясь на его помощь, едут к нему не с пустыми руками. В результате, в 1929 году Бикбова, якобы за получение взятки, осуждают на 5 лет с конфискацией всего имущества, а его жене, работавшей в то время учительницей в Абуляисе, выезд был категорически запрещен. Поэтому Гафифа Бикбова ночью, скрываясь с пятью детьми, добирается до станции Дубиновка, откуда отправляется в Среднюю Азию. Приехав в Ташкент, она была вынуждена раздать детей по своим знакомым и, взяв с собой дочь Наилю, в целях спасения мужа направляется в Москву. При помощи Н.К. Крупской, с которой она была знакома в годы учебы в столице, она встречается со Сталиным.

Основываясь на подписанный в 1919 году самим же документ, где говорилось, что «башкирские национальные деятели не будут подвергаться репрессиям», И. Сталин распоряжается освободить Бикбова.

После освобождения Ю. Бикбов едет в Ташкент к своей семье, устраивается на работу в одну из городских библиотек. Однако ему не суждено было долго жить спокойной жизнью. В 1937 году, обвинив в национализме, его репрессируют и отправляют в Караганду для работы в шахтах, где он скончался в 1942 году.

Он был полностью реабилитирован лишь после смерти Сталина.

Юнус Юлбарисович Бикбов, занимавший в трудные годы высокие посты в правительстве Башкортостана и сделавший очень многое для своего народа, безусловно, достоин славы и доброй, вечной памяти нашей.

Для сведения:

В 1909 году становится студентом юридического факультета Казанского университета. Поднадзорный с 1909 года из-за партийной деятельности.

С 1917 года Бикбов начал работать мировым судьей во 2-й Усерганской волости и летом того же года активно включился в Башкирское национальное движение за автономию Башкортостана.

В декабре 1917 года на Учредительном III Всебашкирском курултае избран Председателем Предпарламента – Кесе-Курултай и членом Башкирского правительства.

В конце 1917 года избран делегатом в Учредительное собрание от башкир-федералистов по Оренбургскому избирательному округу (списку № 9).

В 1918 году становится Председателем Башкирского Правительства.

В 1919 году после образования Башревкома был включен в его состав на I Всебашкирском военном съезде.

После майского декрета 1920 года ВЦИК и СНК РСФСР об ограничении прав Автономной Башкирской Советской Республики и нарушений статей Соглашений, члены Башкирского Правительства подали в коллективную отставку. Юнус Бикбов вернулся к своей прежней работе мировым судьей во 2-й Усерганской волости.

18 мая 1930 года по решению тройки ОГПУ БАССР Бикбов Юнус Юлбарисович был приговорен к 5 годам лишения свободы и отправлен на стройку Беломоро-Балтийского канала. После возвращения Бикбов уезжает жить в Ташкент, где сначала работал преподавателем в школе, затем в университете. В 1938 году он по ложному обвинению был вновь приговорен, но уже к 8 годам лишения свободы, был отправлен в Казахстан, где умер в 1942 году. Реабилитирован в 1962 году.

Подготовил Мидхат Асылбаев.